Глава 3. Герои Истваана-III (продолжение)
2
Для Тарвица, который почти умиротворённо наблюдает за катящейся по Истваану-III волной огня, вызов становится полной неожиданностью. Он уже принял, что жизни осталось в лучшем случае несколько минут, уже смирился с тем, что приговор судьбы обжалованию не подлежит, уже почти хочет, чтобы всё просто закончилось. Но голос дредноута напрочь вышибает усталое смирение. Тарвиц переходит к действиям сразу же.
– Почтенный Риланор, принято. Флейст, Неро, – капитан поворачивается к Пожирателю Миров и Лунному Волку, стоящим рядом, – стройте всех, кто ещё жив, и за мной. Кажется, у нас появился шанс. Тарик и Локен... мы не можем их больше ждать. Если выберемся, будет шанс вернуться за ними позже.
Неро Випус, брат-сержант тактического отделения Локаста, склоняет голову. Саул жесток – но он прав. Флейст с рычанием и пинками начинает строить своих.
Когда взрывы накрывают площадку перед Песенной Часовней – там уже никого нет.
Ирвид Ноттон, сержант пятого отделения сорок седьмой роты Гвардии Смерти, наблюдает за падением бомб и удивляется. Удивляется, насколько некачественной оказалась зачистка. Складывается впечатление, что примарх в этом участвовал, прямо скажем, с ленцой – для него в подобных ситуациях весьма нехарактерной.
Пойманная несколько секунд назад передача только подтверждает его догадки. Если на планете оставались ещё пути отступления, то они должны – обязаны были – быть перекрыты. Впрочем, Ноттона небрежность Мортариона, пожалуй, радует.
Парой скупых жестов он привлекает внимание своих бойцов и ведёт их указанным маршрутом.
Вот уж воистину, Дети Императора без мыла влезут куда угодно!
Капитан Эрлен не знает, сколько прошло времени – да его это и не особенно волнует. Жив? Прекрасно. Ранен? Время – лучший апотекарий. А что нас не убивает, как известно, потом горько пожалеет, что не сделало этого, пока у него была такая возможность.
Пожиратель Миров переворачивается на живот. Голова кружится, к горлу подкатывает тошнота, но Эрлену плевать. Мозги не вышибли – и ладно. Хотя какие в голове мозги, сплошная же кость!
Со второй попытки удаётся встать на четвереньки. Ещё несколько минут – и, цепляясь за стену, капитан поднимается на ноги. Доспехи изрублены в мелкую керамитовую щепку, которую проще отряхнуть с себя, чем превратить во что-то путное. Цепной меч валяется рядом. Хорошо. На него можно будет опереться, если что. Магазин болтера пуст. Хрен с ним тогда – таскать с собой металлическую чушку, которой можно запустить врагу в лоб при случае, Эрлен не считает нужным. Надо будет – подберёт или отберёт заряженный. Если уж занимать чем-то вторую руку – лучше прихватить шлем, там вокс.
Разговор Тарвица и Риланора он слышит – Дети Императора общаются на открытой частоте, которую лоялисты используют для переговоров с первого дня предательства Хоруса. Что ж, вот и подходящая цель подвернулась. Пожиратель Миров стискивает зубы и, периодически прислоняясь к стене, чтоб перевести дыхание, упрямо шагает к обозначенному месту встречи.
Гвардия Смерти не беспечна. Переговоры могут быть ловушкой – всё ещё могут. Заманить всех выживших в одном место, чтобы не тратить снаряды – это не в духе воинов Мортариона, но вот Фулгрим... Фулгрим мог отдать такой приказ.
Впереди, пошатываясь, вываливается из поперечного коридора Пожиратель Миров. В состоянии "кажется, по нему проехал Рино... семь раз… туда и обратно". Ноттон пальцами подает сигнал – берём в клещи. Воксом они не пользуются уже не первую неделю.
Ронорд Андаш, не обременённый доспехом скаут, первым успевает обойти Эрлена по боковому проходу и разглядеть. Взмах кисти – свой. Ирвид кивает и, уже не скрываясь, направляется к Пожирателю Миров.
– Ты с нами, – он не спрашивает. – Опирайся на меня.
Эрлен поднимает голову, с трудом фокусирует взгляд на Гвардейце Смерти и ухмыляется.
– Хрен тебе. Сам дойду. Можем идти вместе.
На длинные фразы дыхания не хватает, но Пожирателя Миров сей прискорбный факт нисколько не заботит. Пусть Дети Императора красиво выражаются!
– Можем, – Эрлена оставляют на попечение Андаша, и Ноттон включает вокс на передачу – впервые после вирусной бомбардировки. – Риланор. Говорит сержант Ирвид Ноттон, Гвардия Смерти. Мы скоро прибудем на место встречи. С нами капитан Эрлен, Пожиратели Миров.
– Когда Вселенную поглотит новый Большой Взрыв, его переживут только тараканы и Гвардия Смерти, – ворчливо отзывается Риланор. – Хорошо, ждём вас.
– Когда Вселенной понадобится втянуться в чёрную дыру, туда протиснутся только мухи и Дети Императора, – не остаётся в долгу сержант. Впервые за долгое время он почти улыбается.
3
Конечно, для сотни с небольшим Астартес яхта губернатора тесновата. Что поделаешь, непредусмотрительным оказался губернатор Праал. Риланор некоторое время наблюдает за погрузкой и размещением лоялистов. А убедившись, что Тарвиц с помощью Флейста и Випуса вполне способен справиться, отправляется на капитанский мостик.
На мостике обнаруживается навигатор – высокий, тощий и нахохлившийся: он негромко, но выразительно ругается с капитаном. Его явно не устраивает происходящее, однако спор не кажется таким уж существенным – скорее, просто попытка хоть немного пригасить мандраж.
Навигатор одаривает дредноут взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
– Почему вы не ушли со своими? – спрашивает он.
– Вас не касается, – отрезает Риланор. – Были веские причины.
– Касается. Почему я не должен выбросить вас посреди шторма?
– Ты идиот? – озадачивается Древний.
– Почему бы и нет? – навигатор задумчиво кусает губу. – Присягу я Праалу не давал, но и к вам у меня никакого почтения нет. Собственно говоря, вы пришли, чтобы уничтожить нас, в том числе и меня.
– Если ты выкинешь нас в шторме – погибнут все. Ты и команда корабля в том числе. Праалу ты в верности не клялся – тогда ради кого или ради чего ты собираешься собой пожертвовать?
– Ради тех, кого вы уничтожили. Мы уже мертвы – кто вам помешает убить нас, как только мы перестанем быть нужными? Мы мятежники и приговорены заранее.
– Планету уничтожили не мы! – рявкает дредноут, уже не задумываясь о том, что и кому стоит рассказывать. – Мы пытаемся покинуть её до того, как уничтожат нас – и, возможно, предотвратить ещё десяток таких истваанов!
– Не вы... и вы не можете уйти обычным путем, только через канализацию... – навигатор задумчиво трёт ладонями уши и мотает головой, приходя в себя после акустического удара. – Хмм... Хорошо. Я вас выведу.
– Тогда готовься к прыжку, – командует Риланор. – Когда на орбите станет посвободнее – мы взлетаем.
Через несколько минут после того, как навигатор покидает мостик, яхту встряхивает от удара. Потом – ещё от одного. Риланор слышит, как по обшивке барабанит град камней. Парочка техножрецов, обменявшись несколькими репликами на бинарном коде, подтверждает его опасения, разом перечёркивая всю надежду последних часов:
– Пусковая шахта обрушена.
– Я на месте, прыгнуть можно хоть сию секунду, – перебивает их навигатор по внутрикорабельной связи.
– Вероятность успеха – шестьдесят три процента, – скрипит Механикус. – На более точный расчёт потребуется время. Кроме того, теоретические выкладки не подкреплены полевыми испытаниями.
– Не имеет значения, – дредноут нервно взмахивает клешнёй. – Саул, готовы? – уточняет он по индивидуальному каналу. И, получив утвердительный ответ, командует: – Тогда взлетаем. Включайте поле Геллера, капитан!
Капитан испытывает непреодолимое желание не то схватиться за голову, не то побиться ею о ближайшую стенку. Но он понимает, что дредноут прав. Лучше рискнуть, чем сдохнуть от голода и жажды на мёртвой планете.
– Хорошо, – выдыхает он, – но отвечать за эту авантюру...
Его перебивает очередной удар по обшивке.
Когда в рубке снова наступает тишина, навигатор с искренним любопытством интересуется:
– Хм, пассажиры, а вам куда надо-то?
И вот тут Риланор не выдерживает.
Конечно, он умён, силён и многоопытен. Но и эмоциональность, присущая Детям Императора, никуда не делась. Поэтому, услышав вопрос, который кажется ему в данной ситуации предельно идиотским, Древний ревёт во всю мощь динамиков:
– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!
Вообще-то, он добавляет ещё несколько слов. Однако история пощадит его репутацию и сохранит только осмысленную часть высказывания, причём в максимально приличном варианте.
Поле Геллера вспыхивает вокруг "Песни Истваана", и корабль проваливается в варп.
4
Навигатор уже несколько минут бездумно смотрит в потолок. За прозрачным куполом мерцают звёзды, обжигая своим светом третий глаз.
Ещё через минуту он находит в себе силы подняться и слегка дрожащими пальцами надеть повязку. Другой рукой он нащупывает вокс.
– Капитан, – голос навигатора едва слышен. – Ориентироваться в пространстве, к сожалению, вам придётся своими силами... я не знаю, где мы, даже приблизительно.
Ещё через полчаса приходит сообщение от пилотов и техножрецов: данный сектор космоса не обозначен на звёздных картах. Навигатор подтверждает, что совпадений с Альманахом Звёзд нет.
Через пятьдесят три минуты после выхода из варпа техножрецы находят некоторое сходство между имеющимися в наличии ориентирами и картами, но рисунок созвездий несколько изменен. Навигатор только вздыхает. Можно было ожидать.
Его следующее сообщение отправлено уже на общей частоте.
– Поздравляю, судя по всему, мы немного заблудились во времени. Уважаемые пассажиры, от нецензурных высказываний попрошу воздержаться.
– Насколько заблудились? – спрашивает Риланор.
Он, как и просят, пока воздерживается от лишних слов. В конце концов, не исключено, что прыжок во времени улучшит ситуацию, а не ухудшит. И главное – с Истваана-III они всё-таки выбрались.
– Хм... намного. Точных данных пока нет. Не одно тысячелетие.
Риланор чувствует, как душу медленно затапливает глухое отчаяние. Чего стоят их жизни, если они просто спасли свои шкуры, но опоздали с предупреждением? Навигатор, если разобраться, умудрился сотворить чудо – и кто виноват, что чудо оказалось бесполезным?..
– Досточтимый Мерронар запросил на проведение дополнительных расчетов ещё двадцать три минуты.
Дредноут не спрашивает, кто из присутствующих – досточтимый Мерронар. Какая, собственно, разница? А уж двадцать три минуты вряд ли что-то сильно изменят.
Через двадцать четыре минуты и семнадцать секунд тишину прорезает скрипучий голос техножреца:
– Предположительное местонахождение: центральная часть Сегментум Ультима, звездная система Гексос. Предположительное тысячелетие: сорок первое.
– Может быть, вы ещё и год уточните? – с некоторой иронией предлагает Риланор. Рассудком он осознаёт цифры, но трудно прочувствовать размеры пересечённой кораблём пропасти. А ещё – рассудком же – он понимает, что, кажется, сейчас обитатели мостика смогут полюбоваться уникальным зрелищем: дредноут, бьющийся в истерике.
– Мало данных. Имеющиеся в наличии приборы не позволяют делать выводы с запрашиваемой точностью.
– Данные можно получить хоть каким-то образом? – настаивает Риланор.
– Спустившись на планету и, возможно, выяснив информацию у местных жителей. У нас нет статистических данных об активности звезды.
– Прошу прощения, – шелестит интеллигентный голос астропата. – Я могу попробовать послать сигнал. Если здесь есть человеческие поселения, там могут оказаться мои коллеги.
– Тогда попробуем так, – решает Древний.
Астропат опускает голову, сосредотачиваясь. Она пытается послать сигнал хоть кому-то, пусть и знает, насколько это опасно. Знает, но...
Пусто. Как будто они одни в секторе. Она уже хочет предпринять новую попытку, как вдруг в её голове начинают звучать голоса. Совершенно непривычные, не манящие и не пугающие, да и вообще создается впечатление, что она поймала какую-то чужую волну.
– И напоследок – сектор Ультима: как обычно, без осадков, – вещает один голос. – То есть, никаких варп-штормов в ближайшие двое суток от Мальстрёма до Сердца Тьмы не ожидается.
– Видимо, дух Жиллимана по-прежнему охраняет эту систему, – подхватывает второй. – Но он всё же не защитил её от небольшой техногенной катастрофы в лице, а также кораблях и болтерах Гурона Чёрное Сердце, так что всем пролетающим стоит быть настороже. С вами как обычно были...
Астропат, взвыв, мотает головой, встряхиваясь. Она едва не падает, успев опереться на спинку какого-то кресла. Капитан, нахмурившись, кладёт руку на оружие.
– Только попробуй, Берта, – угрожающе и в то же время почти умоляюще произносит он. – Вот только попробуй...
– Нет, нет, нормально. Нормально, правда. Просто перенапряглась. Такое ощущение, будто я вместо того, чтобы нормально послать сигнал, поймала чужой. Ненаправленный. Человеческий. Рассуждают о Жиллимане и варп-штормах.
– О Жиллимане? – повторяет Риланор. – Можно подробнее?
По крайней мере, примарха Ультрадесанта тут ещё знают. Или хотя бы помнят.
– Что дух его хранит Сегментум Ультима от штормов. Больше ничего.
– Вы можете попробовать связаться с источником сигнала?
– М... Могу попробовать, – астропат оглядывается, до хруста сжимая пальцы. Слепые глаза беспомощно шарят по пространству. Это опасно. Но какой у них выбор?
Она снова "ловит" ту же волну. Пытается дотянуться до тех, кто говорил.
И ей отвечают.
Ответ чуть не сбивает астропата с ног. Мощный, но неаккуратный сигнал едва не разбивает броню сосредоточения, так что псайкеру приходится несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она снова может "говорить". Времени и сил на долгие разговоры нет, поэтому астропат ограничивается только несколькими репликами, вкратце поясняющими ситуацию. В ответ им велят ждать и никуда не улетать. За ними прибудут.
– Они... обещали прибыть, – наконец выдавливает она вслух. – На днях.
– Кто – они? – настораживается дредноут.
– Я не смогла понять. Никогда не говорила с кем-то настолько сильным. Но это не астропат. Или же его учителя достойны только порицания. Я обрисовала ситуацию, и мне не задали никаких вопросов.
Вообще-то Риланор знает таких вот... не-астропатов. Целый Легион не-астропатов. Что ж, Тысяча Сынов – вовсе не самый худший вариант.
– Тогда ждём, – решает он. – Я сообщу остальным.
5
Через четыре дня гнетущего ожидания за ними прилетает... корыто. Конечно, корыто аккуратно починено, отполировано, обшито толстой бронёй, увешано пустотными щитами, окутано полем Геллера, весьма неплохо вооружено и оснащено – однако никакие улучшения не отменяют того, что основой всей роскоши послужило именно корыто, да ещё и гражданское. Саул Тарвиц, дежурящий на мостике, подавляет желание протереть линзы шлема. Это явно не Тысяча Сынов, но кто же тогда? С другой стороны, отступать уже поздно.
"Корыто" без опознавательных знаков выглядит весьма деловитым. Оно преспокойно останавливается неподалеку от не менее гражданской, хоть и более приличной яхты и посылает сигнал – дескать, вот мы пришли, кто тут звал? Тарвиц машет рукой капитану: пусть открывает канал связи. На таком расстоянии можно и без астропата обойтись.
На том конце "провода" оказывается плотно сбитая черноволосая женщина в ярком платье и при оружии. Она упирает руки в боки и ехидно осматривает капитана. Тот отвечает мрачным взглядом сурового морского волка.
– Капитан частного судна "Песнь Истваана" Курт Мельсбах, приветствую вас. Назовите себя.
– Валери Сорейра, боцман этого... – судя по всему, женщина тоже не лучшего мнения о качестве и сущности "корыта". – Частного судна. Сигнал СОС посылали? Если нет, платите за ложный вызов.
– Посылали, посылали, – отзывается Саул. Если сейчас не вмешаться, капитан, явственно сделавший стойку на леди, может отвлечься на беседу не по существу. – Только, по-моему, как бы вас самих спасать не пришлось.
– Если палить не будете из болтеров, то не придётся. Цепляйтесь и полетели, нечего тут ловить. Кэп с вами там поговорит, на месте. Я не уполномочена.
– Куда вы намерены лететь?
– К Макраггу.
Знакомое название успокаивает. Жиллиман, Макрагг... есть то, что и за тысячелетия не меняется. Тарвиц кивает капитану "Песни Истваана", давая добро на дальнейшие действия. Неопознанное "корыто" проводит стыковку с тем же деловым видом. Валери не без ехидства усмехается и машет рукой:
– Всё, желающие поговорить с кэпом, могут пройти к нам, шлюз вам откроют. А мы пока...
– Продолжим обсуждение снабжения, – заканчивает за неё Мельсбах.
На корыто отправляются сам Тарвиц и сержант Випус. В шлюзе их ждёт сервитор-провожатый. Астартес на всякий случай держат ушки на макушке, однако чересчур хитрой западни не ждут. Скорее, их одолевает любопытство.
В самом корабле ничего особенно необычного нет. Чистые светлые коридоры, деловитые сервиторы, негромкая симфония отлаженных работающих механизмов. Разве что людей маловато – но и это не вызывает тревоги.
Сервитор приводит капитана и сержанта в просторное помещение, отделанное деревянными панелями. Первое, что бросается обоим в глаза – мраморная статуя примарха Сангвиния. Крылья выкрашены в алый цвет свежей крови.
– Ожидайте здесь, – распоряжается сервитор. – Командор скоро прибудет.
Астартес переглядываются, и, уже не обращая внимания на сервитора, направляются к статуе. У ног Ангела обнаруживается ещё одно изваяние – лежащий волк. Зверь чуть наклонил голову, словно прислушиваясь. На ошейнике небольшой медальон: луна в три четверти. Неро узнаёт символ первым.
– Морниваль. Капитан Торгаддон, – выдыхает он.
Саул опускается на одно колено и склоняет голову. "Тарик, друг мой, я так и не смог за тобой вернуться. Наверное, глупо думать, что луна в три четверти – только твой личный значок... и всё же – мне тепло от того, что ты уже второй раз оказываешься причастен к моему спасению. Пусть и не настолько прямо, как в первый, на Убийце. Я знаю, ты не обиделся на то, что мы не подождали. Ни ты, ни Гарвель".
Где-то глубоко внизу, под ногами, включаются варп-двигатели. Тарвиц слышит короткий полупридушенный не то вскрик, не то всхлип Випуса – а потом знакомый чуть насмешливый голос:
– Ты долго намерен тут скорбеть, Саул? Извини, что сбиваю торжественный настрой, но я представлял встречу несколько иначе.
Капитан вскидывает голову – и взгляд его упирается в Тарика Торгаддона, сидящего на спине мраморного зверя, словно на удобной скамье. Лунный Волк явно от души наслаждается ситуацией.
– Ты... – только и может выдавить Дитя Императора. – Живой...
– Я, я. Не совсем живой, но, надеюсь, тебя сие не слишком смутит, – Тарик легко встаёт, оборачивается и шутливо кланяется статуе Ангела: – Командор, прошу вас!
Очертания статуи примарха слегка расплываются – и вот перед Астартес стоят уже два ангела. Впрочем, один из них легко соскальзывает с пьедестала.
– Мне неудобно было вас прерывать, – Сангвиний с явным удовольствием потягивается, распахивая крылья. Зал на несколько секунд затапливает всеми оттенками багрянца.
Неро присоединяется к так и не успевшему встать Саулу и преклоняет колено перед примархом. Ангел только досадливо морщится.
– Хорошо, что я не Ангрон... – задумчиво тянет он. – Поднимайтесь. Будем сначала радоваться, затем печалиться, а затем думать. Тарик, проследить за исполнением двух первых пунктов программы поручаю тебе. Я пока разберусь, что мне там за грабительский счет пытаются подсунуть под видом запроса на новое оборудование.
– Слушаюсь, мой ангел, – лихо салютует Тарик. – Надеюсь, второй пункт из списка можно заменить на "жрать в три горла"? Заодно и думать будет легче.
– Можно, можно, – рассеянно бросает Сангвиний, стремительно скрываясь за дверью. – И фенрисийского сколько-то ещё оставалось.
– Обалдеть, – весело удивляется Тарик, – как мы шикарно живём! Так, вы двое, за мной – сейчас буду объяснять, во что вы влипли.
– Лучше сначала объясни, что значит "не совсем живой", – Тарвиц не уверен, что хочет знать. Но уверен, что должен.
– На самом деле, конечно, ничего хорошего, – Торгаддон слегка мрачнеет. – Меня на Истваане Аксиманд прикончил. Потом фрагову кучу лет по варпу носило... в виде демона, – Лунный Волк морщится от неприятных воспоминаний. – А спасло меня то, что Гарви у нас слишком медленно соображает. Не успел отвыкнуть от того, что мы братья. В итоге я – в одну сторону, демон – в другую. Но из варпа теперь вылезти могу только в виде статуи. Как и Сангвиний, к слову – потом расскажу, долгая история. Гарви, кстати, жив и занят полезным делом. А у вас что?
Живой или не живой – но это однозначно Тарик, оптимист, жизнелюб и редкостное трепло. Саул улыбается и начинает рассказывать.
6
– В общем, в итоге дохлые герои Империума так и решили остаться дохлыми, – Талос задумчиво допивает очередную порцию наливки. Мьод и ему подобные субстанции он не признает как класс. – Оно и верно. Их Инквизиция очень быстро сделала бы обратно дохлыми и канонизированными. А тут вроде как и при деле.
Вандред согласно кивает:
– Собственно, они уже и начали организовывать более-менее заметную работу. Патрули, дежурства, боевые вылеты – и прочие незамысловатые десантные радости.
– И корыто поменяли, – Валкоран фыркает. – Иначе тесновато им было. А нам бы стоило подумать, где может носить Ксарла с Меркуцием. Или кто-то считает, что эти двое так просто позволят себе сгинуть?
– Меркуций ещё способен, – усмехается флот-коммандер. – Он в Первом Когте не так давно, мог и не успеть проникнуться духом. А Ксарл – вряд ли. Не сомневаюсь, что о нём мы ещё услышим, не будь я Вандред Анрати.
Глава 4. Крыло ВоронаГлава 4
Крыло Ворона
1
Если слишком долго всматриваться в бездну – бездна начнёт всматриваться в тебя.
Впрочем, невесело усмехается Корвус Коракс, что она там увидит? Разве что пустоту и чёрное отчаяние. И неизвестно ещё, которая из двух бездн окажется глубже.
Поэтому он не боится стоять перед иллюминатором и вглядываться в многоцветье варпа, бушующего за хрупкой границей поля Геллера.
Поэтому он успевает заметить воина в полночно-синих доспехах с крылатым черепом на плече.
Ксарлу некогда задумываться, как и почему он оказался посередь варпа в полном одиночестве – и сколько он тут болтается, если, по собственным ощущениям, на нём уже нет ни царапины. Наверняка Талос счёл его мёртвым и, романтик грёбаный, торжественно и печально предал тело космосу, предварительно обрядив в полностью укомплектованный и исправный доспех – интересно, откуда взял? Лучше бы себе оставил, придурок... только агонию растягивать.
Впрочем, размышлять в самом деле некогда. Похоже, вся местная фауна, учуяв беззащитного одинокого Повелителя Ночи, решила, будто ей подано кушать. Приходится плюнуть на всё и отбиваться.
Сначала кончаются заряды в болтере. Потом ломается меч. Некоторое время приходится драться врукопашную – пока не удаётся отломать у какой-то пронзительно визжащей фиолетовой твари клешню с зазубренными краями. После этого становится легче. Агония там или нет, а складывать лапки и сдаваться без боя Ксарл не умеет и учиться не собирается.
Корабль появляется неожиданно, чёрный – из тьмы. Радужная плёнка поля Геллера на секунду лопается, исчезая – и возникает снова, отсекая Ксарла от большинства тварей. Оставшихся двоих или троих он добивает, уже полумёртвый от усталости – и всё-таки не более чем "полу". А потом разворачивается к наплывающему боку корабля и ждёт, пока гостеприимные хозяева откроют дверь и пригласят внутрь.
Шлюз открывается, пропуская гостя в корабль через серию мембран – хозяева приглашают. Безмолвный сервочереп делает пару кругов над головой гостя, после чего целеустремленно направляется вперёд по коридору.
Ксарл вымотан многочасовым боем настолько, что ему уже плевать, друг там или враг. Впрочем, друзей у Повелителей Ночи не бывает, с союзниками можно договориться, а врагов – убить. Поэтому нострамец просто шагает за проводником, не выпуская трофейное "оружие" из руки.
Ворон сидит едва ли не на пульте управления – один, рядом нет даже пилотов. От сервочерепа он только вяло отмахивается, внимательно рассматривая Повелителя Ночи и остановившись взглядом на трофейной клешне.
– Выброси эту дрянь.
Ксарл пожимает плечами, разглядывая кузена:
– Нормальное оружие найду – выброшу.
– Нормальное... будет тебе. Возьми там, – ещё один вялый взмах рукой. – Лежало что-то.
В указанном направлении наличествует стойка с несколькими мечами и одной сиротливой алебардой. Видимо, какой-то запас.
Ксарл разворачивается к стойке, всё ещё не выпуская клешню и не забывая краем глаза следить за непрошеным спасителем. Пока тот явной враждебности не проявляет, и оружие не активировано, но кого это волнует? Особо крупные размеры птички наводят на довольно неприятные мысли.
От идеи взять алебарду Астартес отказывается сразу, хотя и считает её в определённой степени ироничной. Шагает к стойке, выбирает меч – копию сломанного Палача – и только после этого бросает клешню Ворону под ноги. Без пренебрежения или вызова, просто – обмен состоялся.
Клешню уносит сервитор – вместе с приказом сжечь. Ворон задумчиво барабанит кончиками пальцев по колену.
– Ты откуда взялся?
– Из шлюза выпал, – врать Ксарл не врёт, однако и всю подноготную выкладывать тоже не спешит. Зато поделиться догадками – почему нет? – Подозреваю, что меня сочли трупом – и обошлись без сантиментов.
– Подозреваю, что они были правы. Из варпа ты уже не выйдешь.
– Будешь меня тут в цепях держать? – ухмыляется Повелитель Ночи.
– Нет. Сам растворишься, – Ворон чувствует себя идиотом. Но даже это его не слишком волнует. – Потому что труп. Живые в варпе не бегают без поля Геллера.
Ксарл недоверчиво наклоняет голову, разглядывая собеседника, и очень выразительно молчит. Выразительность его молчания – где-то между "Расскажи подробнее" и "Об какую стенку ты ударился головой?"
– Ну сам подумай. Это в вакууме можно в доспехе какое-то время продержаться, – а то и без доспеха, на голом превозмогании, но это особый примарший навык. От варпа он не спасёт. – Ты же тут активно изображал санитара варпа, уменьшая поголовье местных демонов.
Ксарл продолжает молчать. Наверное, опасается ляпнуть какую-нибудь совсем несусветную глупость, а выглядеть идиотом всё же не хочется. Верить Ворону тоже не хочется – особенно потому, что ощущения говорят о совершенно противоположном. Трупы, по крайней мере, не должны так уставать.
– Мне ещё долго лететь. Привыкнешь. И я придумаю, что делать. Не выставлять же тебя в шлюз, по примеру твоих братьев – Ворон говорит скорее сам с собой. Может быть – уговаривает самого себя. – Спать будешь?
– Буду, – соглашается Ксарл. – Есть – тоже. Как тебя зовут, и с чего ты такой добрый сегодня?
– Ворон, – уверенно отвечает Ворон. – Но меня есть не надо. Мясо я вроде бы закупал. Точно закупал.
Последний вопрос он игнорирует, поднимаясь и легко выходя. Ворон и сам был бы не против узнать на него ответ. Хоть какой-нибудь, кроме "не бросать же тебя на растерзание".
Ксарл решает больше не задавать банальных и идиотских вопросов, особенно – в полной мере оценив рост вставшего... кузена. На Нострамо не было принято выяснять у собеседника подробности биографии, которые собеседник предпочитает скрывать. Его право. Будем пока считать терминатором.
– Тебя я жрать и не собирался, – успокаивает он, следуя за Вороном – а что ещё остаётся? – Астартес вообще невкусные и жёсткие, смертные помягче.
– Специалисты... у вас на Нострамо что, больше совсем никакой еды не было? – Коракс не утруждает себя вызовом сервиторов и уж тем более – походом до столовой, сразу направляясь в кладовую. За время полётов он отдалился от команды и соскучился по общению. Выудив из темного чрева рефрижератора копчёную ногу некоего достаточно крупного зверя, он передаёт ее Ксарлу.
– Была. Но некоторым её не хватало, – Повелитель Ночи с усмешкой вспоминает Люкорифа. – Мне как, этот окорок прямо под одеялом грызть?
– А что? – Ворон удивлённо поворачивается. – А... Вон там стол есть. Или чего ты хочешь? Я тут одичал уже, мне нормально...
– Да я и в постели могу, – Ксарл пожимает плечами. – И стоя. И даже примагнитившись подошвами к потолку. И на части порубить цепным мечом – зря ты, что ли, мне его выдал?
Коракс ещё несколько секунд задумчиво смотрит на окорок. Потом пожимает плечами и уходит рыться в шкафах. Выкапывает нож, блюдо и две вилки. Ещё немного размышляет и добавляет к натюрморту на столе два стакана и бутылку с вином.
– Надо было все-таки стюардессу завести, – недовольно бормочет он, очень остро осознавая, что дикий зверь из дикого леса – вовсе не Лев.
– Стюардессу, ага, – ворчит Астартес, с некоторым трудом, но всё же пристраиваясь к столу в доспехе. Шлем он снимает и кладёт рядом. – Ты-то сам так и будешь меня разглядывать, словно любящая бабушка, которая думает, достаточно ли крысиного яду внуку в котлетку подсыпала?
– Нет, подожду, пока ты разделаешь окорок, и ограблю тебя, – голос Коракса абсолютно серьёзен. Он устраивается на какой-то тумбе, поскольку местные табуретки не кажутся ему достаточно надёжными.
– Сойдёт.
Ксарл берётся за нож. Может быть, не стоило вот так легко доверяться первому встречному Ворону – а с другой стороны, что кузен способен с ним сделать? Вариантов при желании можно насчитать довольно много: взять в плен, пытать, кому-то отдать, показательно казнить, просто прирезать. Но все они либо просто смешны, либо – как минимум, сейчас и здесь – не имеют смысла. А поесть и выспаться про запас никогда не помешает.
Повелитель Ночи слишком давно привык говорить с лоялистами, держа их на прицеле болтера. Иначе подумал бы ещё и о том, что собирайся Ворон предать – не стал бы дарить оружие.
Ощущение безумия ситуации не даёт Кораксу расслабиться и спокойно поесть. Есть, кстати, хочется. Да и активно работающий челюстями Ксарл наводит на мысли о конечности бытия вообще и вот этого окорока – в особенности. Ворон всё же успевает перехватить приглянувшийся кусок и в два приёма проглотить – не отрываясь от размышлений. Так ни до чего и не додумавшись, он решает переложить проблему с больной головы на не менее больную:
– Что ты собираешься предпринимать дальше?
– Можно попробовать прикончить тебя и угнать корабль, – вслух думает Ксарл. – Ну или не прикончить, чисто из благодарности, а высадить где-нибудь в приличном месте. В общем, так или иначе – корабль мне нужен, мне ещё своих догонять.
– Нет, прикончить себя я не позволю всё-таки, – после некоторой паузы решает Корвус. – Где там твои "свои"?
– А я знаю? – Повелитель Ночи дожёвывает мясо и берётся разливать вино. Поскольку штопора нет – пробку он варварски проталкивает внутрь бутылки рукоятью ножа. – Последний раз я их на Тсагуальсе видел, мы там каких-то внебрачных Ультрамаринов били. Я чемпиона положил, дальше не помню.
– И ты утверждаешь, что они выкинули тебя на мороз в варп?
– Сказал же, за труп приняли. Я бы на их месте тоже мог. Хотя я апотекарием даже во время Ереси не был. А Талос был.
– Но почему в варп, а не в космос?
– Талоса в очередной раз по голове приложило – потому и в варп. Или опять напророчил чего-нибудь. Мол, выкинете, братья, Ксарла в варп – он нам новенький вороний корабль пригонит, а то на этой рухляди летать уже прямо-таки стыдно.
– А потом Ворон возьмёт и заклюёт всех. Нужны вы мне в таком количестве... я с одним-то не знаю, что делать, а разведением летучих мышей промышлять не намеревался.
– Нас Гурон – и тот не заклевал, со всем своим флотом. И Ультрамарины.
– И в шлем Вальдору вы тоже когда-нибудь петарду подложите, – голос Коракса по-прежнему серьёзен, а выражение лица делается участливым, как у апотекария. – Лучше объясни, что вы не поделили с Ультрамаринами. И с Гуроном.
– У Гурона корабль угнали. Бывший наш. А Ультрамарины, точнее – Генезис, явились от нас Тсагуальсу защищать и зачищать. Им не понравилось, что мы предъявляем на неё права.
– Мда. Пожалуй, искать таких боевитых Повелителей Ночи мне что-то не очень охота. Может, без угона обойдёмся? Я тебя сдам кому следует, а там и остальных найдут, если живы.
– Кому сдашь? – Ксарл напрягается, но не слишком. Сдавать собираются явно не сейчас, и явно не тому, кто добьёт. – Кому вообще надо устраивать нам сентиментальную встречу и воссоединять потерянных братьев?
– Конраду, наверное. Пусть сам со своими детьми разбирается.
– Нет, – зло отрубает Ксарл. Он даже забывает выразить удивление такими знакомствами у вроде бы простого Ворона. – Он обошёлся с Легионом не лучше, чем собственный отец обошёлся с ним. Истинный наследник и последователь. Без него разберусь!
– Да? – Коракс слега удивлённо пожимает плечами. Если уж Повелитель Ночи начинает злиться, лучше с ним не спорить. Хотя бы до того момента, когда можно будет перейти непосредственно к драке. – Тогда Сангвинию. Такие, как ты, по его части.
– У тебя что, на какой-нибудь тихой планетке склад дохлых примархов? – хмыкает Ксарл, остывая и наливая себе второй стакан.
– Да нет, на станции. Сангвиний один жить не может, так что и после смерти завёл себе флот и последователей.
– Слушай, хватит уже, а? Я скорее поверю в то, что слухи о трагической гибели некоторых участников Ереси оказались преувеличены, чем в то, что есть жизнь после смерти. Нет там ни хрена.
– Угу. И тебя нет. Только ты уже сожрал почти весь окорок, между прочим! – Корвус фыркает, отбирая блюдо. – Прилетим, тогда увидишь.
– Вот и я про окорок, к примеру. Ладно, фраг с ним. Где тут у тебя спать дают?
– В кладовке! Идём, найду тебе подходящую.
Ворон доедает свою долю уже на ходу. Найти каюту для одинокого усталого путника проблем не составляет – несколько офицерских давно пустуют.
– Иди и спи. Я пока навигатору отдам приказ изменить курс.
Ксарл не привередничает.
Но спать всё же предпочитает в доспехе.
2
Едва ли не впервые в жизни Ксарл осознаёт, что такое "скучно".
Не нужно ввязываться в идиотские авантюры, измысленные Талосом. Не нужно сражаться с кучей врагов. Не нужно самому пытаться кривыми руками привести в порядок броню и оружие. Меч и болтер он, правда, местным оружейникам всё равно не отдаёт – но занятия хватает ненадолго. Круглые сутки тренироваться, есть и спать Ксарл не в состоянии.
С Вороном они в эти дни практически не общаются. Сам Ксарл не слишком разговорчив, а Коракс просто отвык от того, что можно общаться с кем-то словами через рот. Хорошо ещё, совсем говорить не разучился. Или плохо – поскольку то, что он говорит, Повелителю Ночи категорически не нравится.
С одной стороны, вроде бы Ворону незачем обманывать. Конечно, птички – те ещё диверсанты, но куда менее хитровымудренные, чем их коллеги из Альфа-Легиона, которые лгут просто из любви к искусству. С другой стороны, Ксарл упёрто отказывается признавать собственную смерть и во все корки честит придурка Талоса, растерявшего последние медицинские навыки и не способного отличить труп от немножко живого. С третьей – некоторые странности упрямо не вписываются в общую картину. Некоторое время Повелитель Ночи пытается обдумывать и сопоставлять всё, что было после поединка с Толемионом, потом плюёт на это бесполезное занятие. До тех пор, пока он сам способен драться и убивать – он жив. Точка.
И для того, чтобы, исходя из данного постулата, доказать самому себе, что Талос и впрямь никудышный апотекарий, Ксарл отправляется в недра корабля. Как бы там ни было, а поле Геллера корабль в варпе отключал, пусть и всего на несколько секунд. Мало ли, какая работа найдётся для Повелителя Ночи в темноте нижних палуб?
Тем временем Коракс в очередной раз чувствует себя Львом. Калибанским. Гоняющим неясного происхождения тварь по собственному кораблю. Тварь активно не желает с ним встречаться – умная. Возможно, даже разумная. И голодная. А безбилетников Ворон не любит. Одного уже подобрал, остальные пусть идут обратно в варп.
Людей из зоны заражения уже должны были эвакуировать. Это в их же интересах. Ворон удовлетворённо оценивает пустоту коридоров и щёлкает воксом:
– Тёмный, нужна помощь. Демоническое заражение. Палуба 2А.
Ксарл несколько секунд молчит, удивляясь внезапному единомыслию, потом коротко отзывается:
– Понял. Двигаюсь к 2А, – и машинный дух брони радостно взрыкивает ему в тон.
Ворон неподвижно замирает на одной из технических балок. Ждёт, пока тварь пройдёт мимо. После того, как Повелитель Ночи доложит о прибытии, все проходы к палубе будут задраены. Но до того нельзя выпускать демона из виду.
Ксарл добирается до палубы 2А за несколько минут. Люди, столпившиеся у лифта, смотрят на него так, будто он – благородный Ангел Императора и явился их спасти. Почему-то подобная идея кажется ему забавной. Знай он о подвигах Мастера Когтя в улье Эквиксус – пожалуй, веселился бы ещё больше.
Повелитель Ночи не заботится о том, чтобы за его спиной перекрыли все входы и выходы. Если тварь умеет просачиваться сквозь перекрытия – задраенные люки не спасут, наоборот – только помешают преследовать. Если нет... Ave Dominus Nox.
Охоться рядом братья из Восьмого Легиона – Ксарл связался бы с ними и предупредил, что уже на месте. Но координировать действия с кем-то ещё он не привык. Поэтому его вокс молчит. Тьма и безмолвие – то, что нужно для удачной охоты.
Сначала тишину разрывает грохот разлетевшейся переборки. Потом – тихое урчание включённой силовой брони. Дальше – шипение твари и свист воздуха, распоротого ударом не то хлыста, не то когтей. Нет, пожалуй, всё-таки хлыста.
Откровенно говоря, Повелитель Ночи сильно сомневается, что этому Ворону так уж нужна его помощь. Пока непрошеный спаситель не представился прямо – Ксарл дипломатично продолжает обращаться с ним как с терминатором Гвардии Ворона. Однако нострамская вежливость нострамской вежливостью, а некоторые вещи ни под каким инкогнито не скроешь, будь ты хоть трижды гений маскировки.
Так что в драку Астартес бросается просто потому, что хочет убивать. И не сомневается, что может.
Тварь ныряет в очередной узкий коридор, где хлыст практически бесполезен – не хватает места. Тьма, её окружающая, смешивается с темнотой коридоров. Ворон быстро настигает врага, полоснув когтями и заставляя снова высунуться наружу. Туда, где уже ждёт Повелитель Ночи.
Ксарл принимает подачу и привычно работает мечом, тесня тварь обратно к Ворону – мельком думая, что, кажется, начинает понимать Узаса. Тот, помнится, ныл что-то насчёт некачественных врагов, с которыми и драться неинтересно, и убивать противно, и геносеменем не закусишь. Впрочем, это не повод оставить зверюшку на корабле и дать ей окрепнуть настолько, чтобы она могла стать достойным противником – тем более, что зверюшка, хоть и не слишком сильная, не обделена ни ловкостью, ни интеллектом. Диспарер, тёмная сторона Ворона и ему подобных.
Защищаясь и убегая, порождение Хаоса ухитряется протиснуться в какую-то совсем уж узкую щель, где застревает лезвие Палача. Диспарер с торжествующим криком обрушивает на клинок тяжёлую балку.
Ксарл успевает увернуться, но Палач, принявший на себя всю тяжесть удара, не выдерживает и захлёбывается. Цепь с зубьями разлетается на мелкие звенья, Повелитель Ночи делает рывок в сторону, уклоняясь от удара – и клинок ломается в паре ладоней от рукояти, превращаясь в бесполезный огрызок. Но это всё ещё огрызок цепного меча, и он в руке Астартес.
Астартес свирепо щерится под шлемом и шагает вперёд.
Диспарер не умеет улыбаться. Зато диспарер умеет говорить.
– Ты наш. Зачем с ним? – голоса как такового у варповой твари нет. Однако её прекрасно слышно.
Ксарл делает ещё шаг. Крадущийся и вместе с тем уверенный – шаг крупного хищника. И воет – заливисто и зло. Как всегда перед боем, в котором он намерен победить – то есть, перед любым.
– Хорошо. Я уйду. Твоя территория, – тварь пятится, не сводя глаз с излишне буйной души. У неё действительно есть шанс сбежать. Просто раствориться в варпе. Осталось всего несколько шагов, разорвать расстояние...
Ворон понимает, что не успевает. Не успеет и Повелитель Ночи, слишком короткий клинок, слишком слабый. Демон не принимает бой, а вот удрать ему ничего не стоит.
Решение приходит сразу.
– Держи, – в сторону Ксарла летит меч.
Повелитель Ночи ловит рукоять не глядя, берёт из воздуха, словно с оружейной стойки – кажется, меч сам рвётся к нему. Иссиня-чёрный силовой клинок, словно присыпанный серебряной пылью, гарда в виде распахнутых вороньих крыльев. Рукоять ложится в ладонь так, словно этот меч когда-то ковали лично для Ксарла, а потом они двое столетиями искали друг друга – и сейчас наконец-то нашли.
Диспареру не хватает всего половины шага.
Тварь исчезает. Истинная смерть недоступна таким, как диспарер, но и проблем от него можно уже не ждать.
Ворон аккуратно снимает шлем. И задумчиво смотрит на Тёмного непроницаемо-чёрными глазами.
Повелитель Ночи не менее задумчиво смотрит на Ворона сквозь алые линзы шлема и перекрестье целеуказателя. За такой меч действительно не жалко убить. А терминатор там или нет – как верно замечал Люкориф, люди периодически мрут. Даже терминаторы. Особенно без головы.
Ксарл вздыхает.
– Я об этом ещё пожалею, – бурчит он и протягивает меч Кораксу рукоятью вперёд.
Даже у беспринципности Восьмого Легиона есть своя мера.
Ворон качает головой.
– Забирай. Это не моё оружие. Он не хочет со мной быть.
Недоверие можно прочитать даже на лицевом щитке полночно-синего шлема.
– Я видел, как ты ударил. Он выбрал тебя, – Коракс разворачивается и касается пальцами бусины вокса. – Отсек 891. Демон изгнан, требуется санобработка. Проверяем остальные отсеки.
Ксарл фыркает, но возражать и играть в благородство дальше не собирается. Тем более, что Ворон прав: меч признал своего воина. Был бы псом – прыгал бы сейчас на грудь, скулил, лизался и махал хвостом, преданно заглядывая в глаза: ты правда меня больше не бросишь?
– Показывай, куда теперь.
Интересно, кто ковал этот меч? Вулкан? Феррус?
– Прочесываем отсеки. Сообщали об одном демоне, но информация может устареть. На тебе сектор А, я возьму С, встречаемся в центре Б.
Ксарл молча кивает, разворачивается и исчезает в темноте. Ему есть над чем подумать.
А ещё – такие подарки нельзя оставлять без ответа.
3
Следующий месяц Ворон живет взахлёб – в бесконечных разговорах и тренировках, отчаянно глотая уже подзабытое чувство общности с кем-то, кроме себя. Он не хочет, чтобы путешествие заканчивалось. Он хочет, чтобы оно как можно скорее закончилось.
Ксарлу нет места рядом с живыми, и Коракс скоро будет вынужден уйти за пределы варпа. И – что будет с Повелителем Ночи? Скорее всего, просто распадётся. Или не сможет выйти следом. Так что на Станции появиться было жизненно необходимо. Но...
Но отдать Ксарла Сангвинию означает его потерять. Как уже неоднократно бывало. Ни один из его мимолётных и не очень попутчиков не выдерживает его темпа. Наверное, так хотел бы жить Ястреб, вечно убегающий и избегающий всех. А Ворону надоело – так. Надоело летать в одиночку.
И он смотрит на приближающийся крейсер Сангвиния почти с отвращением.
Ксарлу же путешествие просто нравится, несмотря на все странности. Не убегать. Не выживать. Не преследовать врагов. Не вправлять мозги поехавшему Талосу. Не испытывать ненависти к тому, кто рядом. Просто чинно лететь к цели, имея возможность есть, когда проголодаешься, спать, когда устанешь, и снимать доспех, когда совсем достанет таскать на себе эту шумную груду керамита.
С Вороном оказывается интересно. Повелитель Ночи не слишком хороший рассказчик и оратор, зато он отлично умеет слушать. А Ворону, уставшему от молчания и одиночества, есть чем поделиться.
От тренировок птичка поначалу пытается отлынивать. Но сержантский рык даёт ему понять, что деваться некуда. Ксарл оказывается способен продержаться против терминатора больше четырёх с половиной минут, если тот отдаёт предпочтение обороне. Три минуты – если Ворон атакует. Если дерётся в полную силу – семь секунд. Впрочем, всё вышеперечисленное не заставляет Ксарла впасть в отчаяние, наоборот – добавляет азарта.
Разговоры, тренировки, мирная жизнь бок о бок с кузеном – и Ксарл ловит себя на мысли, что, может быть, стоит сделать ещё круг-другой по Оку Ужаса. В конце концов, сворачивать демонам рожи на сторону – вполне себе полезное и увлекательное занятие, и Восьмому легиону более чем приличествует. С другой стороны – Талос и остальные… А выбирать придётся, рано или поздно. И это бесит сильнее всего.
– Я устал летать один, – Ворон бездумно сворачивает и разворачивает стилизованную под древность карту Сегментум Солар. – Очень устал. Ты полетишь со мной?
Месяц назад Ксарл ответил бы сразу. Сейчас – медлит, тяжёлым взглядом изучая сидящего спиной к нему Ворона. Кажется, впервые в жизни он сомневается в выборе.
Идти за Талосом – привычно и удобно: не нужно думать, достаточно прикрывать спину Ловца Душ, внезапно озаботившегося поисками смысла жизни, и вовремя вытаскивать его из задниц, в неизведанные глубины которых пророк отважно ныряет за искомым. Но ведь это талосов смысл жизни – ныть о Легионе, несущем штандарт жестокой справедливости, кидать Абаддона и прочих гуронов, резать недоколдунов, обваливать каналы Астра Телепатика и изгонять жалких смертных с бросовой планетки на краю Империума. Планетка, понятное дело, вызывает некоторую ностальгию, однако на священный символ грозного Восьмого Легиона походит мало. И даже если Империум будет долго чесать укушенное место всеми своими Ультрамаринами, Ксарл сомневается, что гордое свершение Первого Когтя послужит каким-то там уроком человечеству от съехавшего с катушек примарха и его потомков, хрен знает сколько прошлявшихся в варпе. "Мы построили этот Империум, а он нас предал", – говорил Талос. "Наше право разрушать больше, чем их право жить", – говорил этот неисправимый идеалист и любимец примарха. И по его наводке останки справедливейшего Восьмого Легиона до сих пор лелеют собственную глубокую обиженность – старательно и с наслаждением мстя невиновным, ибо от Империума, который знали они, не осталось уже ничего. Стоит отойти чуть в сторону – и можно разглядеть, насколько глупо и мелочно выглядят все эти телодвижения. Насколько по-детски. Но... "Что нам осталось, кроме кровных уз? Я здесь, потому что вы здесь. Потому что мы братья". Вороний Принц, будь он проклят, знал, о чём говорил.
Летать с Вороном – непривычно и странно. Непривычно видеть, как при виде Повелителя Ночи кто-то не бежит прятаться, не хватается за оружие – а тихо светится изнутри. Странно сознавать, что это существо совсем недавно падало в какую-то чёрную дыру внутри собственной души, а теперь выбралось хотя бы на край пропасти, цепляясь за руку, закованную в полночно-синюю броню. В моменты подобной ясности Ксарл ведёт себя грубее и жёстче, чем обычно, злится на собственную бесхребетность. И ничего не может сделать с цветами, прорастающими сквозь асфальт.
Что-то рвётся и безвозвратно уходит в прошлое. На опустевшее место приходит нечто новое. Ксарл чувствует себя… взрослым? И это, наверное, правильно – давно пора.
Когда молчание становится совсем уж невыносимым, Повелитель Ночи роняет:
– Не знаю. Мне надо поговорить с братьями.
Он не умеет сдаваться, не представляет – как это делается.
Но его "Не знаю" – почти белый флаг. И если Ворон сумеет понять – он поймёт, что больше не один.
4
Никаких переговоров Коракс не ведёт. Кому надо – и без того знает, кто прибыл. Ангела предупредили задолго до явления блудного брата, так что препятствий никто не чинит.
В ангаре их уже ждут. Двое, если не считать обслуживающего персонала и служителей Бога-Машины.
Коракс кивает Гилеану, слегка улыбаясь. Он рад этому жесту внимания.
А вот второе лицо Ворону незнакомо. Бритый черноглазый Астартес с хорошо отрихтованным лицом и в тёмно-синей броне. Похоже, не только Вороны склонны подбирать что попало на дороге.
Гилеан тепло улыбается в ответ. А вот Ксарл встречающим отнюдь не радуется.
– Всё ещё не сдох? – приветствует он Узаса. – Ты меня огорчаешь.
– Размечтался, – фыркает Узас. – Не дождётесь!
– Ты всегда был везучим ублюдком, – констатирует Ксарл. И осознаёт, что на самом деле почему-то эта уродская морда не вызывает прежней ненависти. Более того: наличие Узаса среди живых доставляет смутную радость. Но показывать это Ксарл, естественно, не собирается.
– Кто бы говорил. Гил, этот идёт со мной. Талос уже должен был отрепетировать особое выражение лица и приветственную речь.
Ворон морщится и украдкой сжимает пальцы в кулак. Больше всего ему хочется размазать ухмылку по бритому черепу, выбить глаза и полюбоваться, как отлетает сметенная когтями голова. Но он с усилием расслабляет кисть.
Гилеан кивает.
– Хорошо, не буду мешать. Ворон, я надеюсь, ты не откажешься провести некоторое время в моём обществе? Сангвиний сейчас занят, как освободится – присоединится к нам.
– Да, хорошо, – Коракс кивает и поворачивается к Повелителям Ночи спиной, быстрым шагом уходя с палубы.
Ксарл смотрит на брата и повторяет одно слово – имя – которое только что услышал:
– Сангвиний?
– Крылатый марафет наводит, – Узас пожимает плечами. – Так ты идёшь, или тебя похищать?
– Протянешь лапы – получишь в глаз, – обещает Ксарл. – Веди уже. Заодно расскажешь, с чего ты такой... чистенький.
– А мы поругались. И я его выкинул, – безмятежно роняет Узас, ловко огибая сервиторов с каким-то явно тяжёлым агрегатом.
Речь не речь, но что сказать заново обретённому брату, Талос так и не придумал. Помаявшись ещё немного, он принимает решение положиться на импровизацию, как обычно. Да, последнее время он не очень хорошо соображал, но апотекарии в один голос заявляли, что Валкоран здоров, по крайней мере, разумом, и потому импровизация должна получиться получше, чем с Тсагуальсой.
Когда в тёмный коридор, отвоёванный Повелителями Ночи, вваливается жизнерадостный Узас, а за ним и Ксарл, Ловец Душ ждёт их в дальнем конце, скрестив руки на груди.
Ксарл окидывает Талоса обычным недобрым взглядом и интересуется:
– Во что вы тут уже вляпались, пока меня не было?
– В драку с эльдарами, сопровождаемую посадкой в стиле Кровавых Ангелов, и последующим переселением сюда.
– Нехило. А с этим что? – Ксарл кивает в сторону Узаса, сияющего как медный таз. – И где Кирион с Меркуцием? Рапторы?
– А он всех, кто в живых остался, вытащил, – Талос открывает дверь в свою каюту и манит остальных за собой. – После того, как мы разгромили Генезис...
Гилеан видит, что на душе у Коракса скребут не то что кошки, а целое стадо рапторов. Он уводит брата в апотекарион, который периодически становится ещё одной кают-компанией, машет рукой в сторону кресла и прямо спрашивает:
– Что с тобой происходит, брат?
Ворон плюхается в кресло и смотрит на Ютена с выражением лица, достойным Кёрза не в лучшие его дни. Отвечать он не хочет. Правда, зная некоторых Ультрамаринов, с уверенностью предполагает, что придётся.
– Опять потерял попутчика. Он как увидел своих, обо всём забыл.
Гил хмурится. Он не уверен, что может обещать Кораксу что-то утешительное. Однако идея выдать фальшиво-обнадёживающее "ничего, найдёшь ещё кого-нибудь" ему претит. Так что он тянет время – и просит:
– Расскажи о нём.
– Что? Его выбрал мой меч. Тот самый, который Феррус ещё ковал. А вообще, такой... сержант. Они везде одинаковые, Легион вот так просто и не определишь.
– И это всё? – удивляется Ультрамарин.
– Нашёл рассказчика. Всё, – жёстко обрубает Ворон.
– Он настолько тебе нужен?
Похоже, Ворон и впрямь нашёл себе сокровище. Над которым трясётся, и которое отчаянно не хочет отдавать. Спрашивать, чем "сержант" сумел так зацепить, Гил тактично не пытается.
– Да.
– Он говорил, почему так стремится к своим? Я помню, "потому что мы братья"... есть ещё что-то? – Гил не пытается удивляться или ужасаться выбору Коракса. Есть просто факт, и с ним нужно разбираться.
– Утверждает, что они без него пропадут.
– Они в надёжных руках, – Ютен улыбается. – У Ксарла будет шанс в этом убедиться – и тогда шанс появится уже у тебя. Просто дай ему время, брат. Ему и себе.
– Оставим. Лучше скажи, ты здесь надолго?
– Наверное, насовсем, – Гил тихо смеётся. – Только раз в месяц мотаюсь на Ньюфаунд с отчётами.
– Балуешь Сангвиния. Или тут непочатый край для твоей любимой бурной организационной деятельности? – Ворон усмехается. Страсть Робаута к систематизации всего на свете его забавляет.
– Всё намного забавнее. Началось с того, что Талос с компанией разнесли корабль Генезиса, и мне с кучкой скаутов пришлось высаживаться на Тсагуальсу.
Гил рассказывает брату всю историю: высадка, долгий путь, явление Малкариона, несколько часов работы под руководством Вариила, организация переселения десяти миллионов душ на какой-нибудь более гостеприимный мир, встреча с Узасом посреди Санктума, спасение остатков Первого Когтя...
– Когда я эту весёлую компанию тут устроил, пришлось вернуться на Тсагуальсу – без меня бы там всё развалилось. После Тсагуальсы несколько раз в свободное время заглядывал к Сангвинию в гости... знаешь, это очень забавно, когда из коридора на тебя кидаются с радостным воплем "Ультрамаринчик!" и дружески валяют по полу. Потом Узас просто заявил, что я его достал туда-сюда болтаться, и Генезис, наверное, без меня как-нибудь переживёт, а Вариил тут один не справляется. Пришлось идти к Магистру на поклон, официально подавать рапорт о переводе и раскрывать ему секрет Станции. Хотя бы частично. Не мог же я просто так исчезнуть в никуда!
– В теории: два хороших Ультрамарина всегда сумеют договориться. На практике: путём размножения бюрократии, – весело хмыкает Ворон.
Ютен кивает:
– Сам так воспитал, поздно жаловаться. В общем, Магистр потребовал, чтоб я показал ему Станцию, пришлось приглашать в гости. А Узас как обычно на меня прыгнул из тёмного коридора. Нет, Магистр, конечно, убедился, что тут действительно Сангвиний, герои Истваана и всего один апотекарий – но напоследок в приватном порядке сообщил мне, что моё, конечно, дело молодое, а личную причину мог бы выбрать и посимпатичнее. Перевод, правда, подписал – только велел являться с отчётами, ему тоже интересно. Я, понятное дело, не представлялся, но Магистр не выглядит идиотом.
– Узас – это который?
– Тот, который со мной вас встречал.
– Да уж. Понимаю Магистра. Кстати, что там за марафет наводит Сангвиний, если не секрет? Кровь с крыльев отстирывает? – у примархов очень, очень тонкий слух. – Или сюда заехал еще и Феникс с полным трюмом косметики?
– Нет, его как Феррус на Марс уволок – так они там и засели. Лев с Конрадом последнее время ошиваются на Эдельвейсе, у отца под крылом, Волки на практике объясняют обитателям Ока Ужаса, что такое настоящий ужас, Рогал где-то в секторе Калликсид, новые планеты обустраивает. Кстати, свяжись с Мортарионом – у него кто-то из твоих вынырнул.
– Да незачем, Шрайк мне уже отчитался. Мне больше интересно было, что он там химичит в очередной раз...
И братья окончательно переходят к семейным сплетням.
5
– Хех, в итоге так нас этот шкет ультрамаринский сюда и приволок, – Узас быстро облизывает пересохшие за время рассказа губы. – А потом мы с Талосом окончательно разобрались, кто тут у нас кто. А потом Меркуция нашли – он на Планете Колдунов в библиотеке пророс и колосился. И корни пустил, так что сюда фиг притащишь, разве что вместе с планетой.
– И? – подбадривает Ксарл. Вообще-то в то, что его убили, он даже после рассказа Талоса не слишком поверил. Что значит – убили, если вот он тут сидит, слушает этих придурков и может в любой момент врезать по морде Узасу, обрычать Талоса за многоумие, а потом вместе с ними пойти развинчивать Ультве на подарки для симпатичных адепток Механикум? – Вы теперь окончательно тут осели?
– Не знаю, – Узас растерянно смотрит на Валкорана. Тот пожимает плечами. Вид у него отстранённый и несколько ошалевший. Как тогда, на "Эхе Проклятия", когда его уже отвязали от командного трона, но Вариил ещё не начал раздачу целительных пощёчин.
– Не знаю, – через некоторое время повторяет за братом Талос. – Мне нужно подумать. Здесь хорошая перевалочная база.
– Ты смысл жизни-то нашёл в итоге? – интересуется Ксарл. – Помнится, ты обещал мне разговор на эту тему.
– Пока нет, – Ловец Душ мрачнеет. – Я пока только потерял то, что у меня уже было. Но это поправимо.
– Похоже, ты не слишком хочешь разговора, брат. Мы поменялись ролями? Не иначе, Труп-На-Троне сдох окончательно.
– Не хочу. Не сейчас. Я умер, брат, и я успел кое-что переосмыслить. Мне нужно подумать.
Ксарл пожимает плечами. Всё как всегда – Талос ноет и душевно терзается. Некоторые никогда не меняются.
– В таком случае, надеюсь – отсидеться в тихом углу ты в состоянии и без меня. У тебя тут Вандред, Узас, Малкарион, Вариил... справятся, если надо будет дать по башке – что тебе, что во имя твоё.
– Спасибо, мне уже досталось, – огрызается Валкоран. – А ты куда?
Ксарл молча проводит пальцем вдоль лезвия Вороньего Крыла, лежащего на коленях.
– Зарежешься? – с участливым видом Сангвинарного Жреца, пытающегося унять одержимого собрата, ехидно осведомляется экс-Пророк. Уныние всегда было его любимым смертным грехом, но Валкорану никогда не хватало времени как следует предаться этому пороку.
– Неверное пророчество. Ещё попытка?
– Уйдешь резать кого-то во имя резни? – Талос поднимает брови.
– Ага, во имя такого, с чёрными пёрышками, – хмыкает Узас, отвлекаясь от полировки болтера. – С которым прилетел. Его же цацка. Слушай, Ксарл, может, мне всё-таки тебя ради неё убить?
– Попробуй, – зубасто ухмыляется Ксарл. – Напомнить, что Талос делал с коллекционерами холодного оружия, которые пытались наложить лапу на Аурум? Я, конечно, не так аккуратно нарежу – зато более мелко.
– Мда, придётся ждать естественной убыли. А это надолго, – Узас притворно вздыхает и тут же уворачивается от оплеухи. Валкоран не склонен шутить. Он очень серьёзно и долго смотрит на Ксарла. Потом медленно кивает.
– Сбор будет лет черед тридцать. Ты услышишь. И я надеюсь, что придёшь.
Ксарл встаёт.
– Я приду, брат. И буду прикрывать твою спину. Мы – придём.
Патетика сейчас кажется уместной и правильной, однако Ксарл и патетика – пара, несовместная ещё более, чем Талос и уныние. Поэтому Повелитель Ночи разворачивается к довольному Узасу и обычным тоном злого сержанта предупреждает:
– Если вы не уследите, и в моё отсутствие этот... пророк во что-нибудь вляпается и вас втянет – шкуры со всех спущу. Учти, Талос, начну с тебя!
– Напугал... – Узас невозмутимо убирает болтер на место. – Тебя проводить?
– Не напугал, а предупредил. Сам дойду. Если заблужусь – у вас просто появится несколько новых коридоров.
Ксарл надевает шлем – почти рывком. Прощание даётся ему куда тяжелее, чем он хочет показать. Но уходя – уходи.
Он не оглядывается на дверь, закрывшуюся за его спиной.
Эпилог
Талос стоит рядом с командным троном на пустующем – если не считать нескольких десятков смертных экипажа, конечно – мостике. С ним не заговаривают, да и он не склонен сейчас к общению.
Он размышляет. У него ещё есть время.
Валкоран лукавил, когда говорил с братьями о смысле жизни.
В ней нет смысла. По крайней мере, того, ради которого стоит убивать и умирать.
Но вот жизнь без мечты и цели – не то, ради чего стоит возвращаться к ней.
Подготовка нового Пророка Восьмого Легиона займёт не один десяток лет.
За это время можно успеть найти новый Путь. Путь, достойный Повелителей Ночи.